Mittwoch, 30. Oktober 2013

Магадан: 30 октября - День памяти жертв политических репрессий

Немного статистики:
За период репрессий через Магадан на Колыму прошло около 800 тыс.чел. заключенных.
Из них от непосильного труда, нечеловеческих условий жизни, голода и болезней умерло 120-130 тыс. чел.
Расстреляно около 10 тыс. чел.
Список расстрелянных:
1.Русских - 4074чел.(53,73%); 2.Евреев - 902чел.(11,90%); 3.Украинцев - 901чел.(11,88%);
4.Немцев - 333чел.(4,39%); 5.Белорусов - 260чел.(3,43%); 6.Поляков - 232чел.(3,06%);
7.Армян - 151чел.(1,99%); 8.Грузин - 120чел.(1,58%); 9.Латышей - 80чел.(1,06%); 10.Татар - 56чел.(0,74%);
Расстреляны представители ещё 55 национальностей (менее 1% каждой нац-сти к общему числу расстр.).

Едва в бухту Нагаева входил пароход "Джурма" или "Кулу" и подавал сигнал о прибытии, в городе знали: прибыл новый этап заключенных. До семи тысяч человек в трюмах. Колонна оборванных, голодных, измученных морской качкой, а до того бесконечными ночными допросами людей под конвоем автоматчиков с собаками тянулась от берега до самой транзитки - пересыльного лагеря. Из него отправлялись этапы зэка по колымским лагерям: "Мальдяк", "Каньон", "Вакханка", "Бутыгычаг", "Джелгала", "Хениканджа". Эти названия увековечены на камнях, лежащих чуть ниже памятника.

Мемориал в память о жертвах политических репрессий возвышается над Магаданом на сопке Крутой.
У подножия сопки находились пересыльные лагеря, и отсюда бросали в сторону моря прощальный взгляд, полный отчаяния, десятки тысяч заключенных. Именно отсюда многие из них ушли в небытие.

Montag, 28. Oktober 2013

Таёжный мир: Тайга в начале зимы

Donnerstag, 24. Oktober 2013

Таёжный мир: О пользе таёжного уединения

ОХОТНИЧЬЯ ИЗБУШКА

В. Харук, д.б.н., профессор,
Институт леса им. В.Н. Сукачёва СО РАН:
Избушка приземистая, потолок из расколотых бревен, в окно голову не просунешь. В стенах торчат ржавеющие гвозди, на них — все, что может пригодиться. На полке — посуда, соль, спички, томик Астафьева, «роман-газета» без заглавий и эпилогов. Догорающая печка как-то странно шипит и завывает. Словно кто-то ходит вокруг, сопит, вздыхает.
Иллюстрация

А выйдешь — тишина. Застывшее небо пробивается звездами сквозь кедры и пихты. Лес — коренной, темнохвойный, разновозрастный. Черная тайга! Мощный верхний ярус корифеев. Под ним подрост — томящийся, ждущий свой черед, пробивающийся наверх — к свету, звездам.
Тяга к лесу, как тяга к земле, прочно укоренилась в генах (раньше бы сказали — в нутре сидит). В каждом таежнике, охотнике есть нечто от скитальца и отшельника. «Закон джунглей» звучит тупой жестокостью, «закон тайги» — жесткой справедливостью, чем-то языческим и непознаваемым. Наверное, даже монахи, рубившие в глуши скиты, не открещивались от таежных законов.
В детстве донимал вопрос: почему татаро-монголы не осели на завоеванных лесных землях? А если степняки любят простор, то почему не выжгли лес? Не заставили невольников выкорчевать его? Не под силу было? Сейчас проще. В тайге надсадно ревут трелевочники. Наползают метастазы вырубок, плодятся примитивные ценозы на пустошах. Говорят, у японцев на каждый «свой» акр земли приходится пять акров где-то в дальних пределах. Это — нефтяные поля Аравии, рудники Боливии, нивы Миннесоты. И наши лесные дали. А эстетствующие японцы любуются своими сосновыми рощами — прекрасны они в полнолуние на фоне моря!
А в тайгу идут не только за пиловочником. В нее уходят от усталости, напряжений, полуправд, суеты и сутолоки. Тайга придает силу и уверенность, позволяющие вновь влиться в гонку цивилизации. Где «надо бежать изо всех сил, чтобы остаться на месте». И где согревает мысль, что еще уцелели охотничьи избушки, в которых можно укрыться от непогоды, обогреться у весело гудящей печки, да и просто отдохнуть и помечтать.